Василий Сахаров - Когда пришла чума [litres]
– И что скажешь, стоит с этими шакалами делиться?
– Придётся. Они ведь не сами придут, а детей подошлют. А как отказать ребёнку? Ты, наверное, сможешь. А у меня кусок в горло не полезет.
– Вот только не надо из меня монстра делать.
Вагрины замолчали, и вскоре Людмила позвала их обедать. Они расположились таким образом, чтобы видеть остальных беженцев, и Андрей Иванович заметил, как две женщины толкают в спину детей, мальчика лет восьми и двух девчонок, не старше десяти. Дети робко приблизились к костру, и одна из девочек позвала Людмилу:
– Тётя.
Людмила вопросительно кивнула детям:
– Вам чего?
– Нам бы покушать… Не ели давно… Пожалуйста…
Женщина посмотрела на Андрея Ивановича, и он сказал:
– Собери им немного.
– За ними другие придут, – предупредила женщина.
– Знаю.
Людмила отвлеклась от обеда и быстро собрала детям продуктовый пакет: несколько пачек печенья, пачку чая, килограмм сахара, килограмм шоколадных конфет, три кило рисовой крупы и десяток порций лапши быстрого приготовления.
Дети потащили пакет взрослым, которые моментально поделили его между собой, а два мужика даже подрались за пакет риса и рассыпали его. В общем, всё происходило примерно так, как Вагрины и предполагали. И это сейчас, когда с людей ещё не слетел налёт цивилизованности. А что будет через год или два? А через пять? Наверняка всё вернётся на круги своя. Сильные и ловкие будут на вершине, а не приспособленные к жизни обыватели окончательно скатятся ниже некуда.
До наступления темноты беженцы ещё два раза подсылали к Вагриным детей, но этим уже ничего кроме пары бутербродов не перепало. А потом Андрей Иванович подозвал своего тёзку и показательно его избил. После чего велел никому не приближаться. Больше воспитательных бесед не понадобилось, и дальнейшее пребывание в лагере прошло без эксцессов.
Ночь пролетела быстро, хотя выспаться Вагриным не удалось. С вечера до самого утра в лесу кто-то валил деревья, жужжали пилы и тарахтел движок. А потом появились хорошо вооружённые самооборонщики и выпустили из лагеря всех, кто находился в нём до приезда Вагриных.
Им оставалось дождаться Наёмника, и он появился ровно в полдень. Пришёл один, поприветствовал Андрея Ивановича, Людмилу и Ивана. Каждого в отдельности. А затем спокойно сел возле костра, положил рядом АКМ и обратился к старшему Вагрину:
– Рассказывай, Вага.
– Что ты хочешь узнать?
– Для начала, как сюда добрался и какие у тебя планы.
Краем глаза Андрей Иванович заметил, что в лесу ещё два человека, которые прикрывали Наёмника. Однако непосредственной опасности он не чувствовал и выложил подельнику всё как есть. Ну, почти всё. Кратко, без особых подробностей. А дальше сам стал задавать вопросы:
– Кто Шарукана сдал?
Наёмник равнодушно пожал плечами:
– Наверное, сейчас это уже не важно. Главное, не я и не ты. Другое интересней. Кто сейчас в его бункере живёт и наши харчи жрёт.
– Какой-нибудь наглый тип при погонах.
– Я тоже так считаю.
– А ты сюда как попал?
– На самолёте, – усмехнулся Наёмник. – Когда колонну стали расстреливать, я в лес рванул. Ушёл чисто, меня не догнали. Выбрался в безопасное место и на частном самолёте улетел в Питер. Оттуда в Ижевск и автомобилем в Сыктывкар. Там знакомые были, помогли перебраться в Ухту, и я попал в неприятности. Про чуму все уже знали, поэтому главные местные воротилы слились. В городе ввели особое положение, и через пару дней начались разборки. Кто к криминалу близок – в одну сторону. Менты и чиновники – отдельно. А военные – третья сила. Кто, где и чей, вообще непонятно. Начался замес – все хотели власть перехватить, и я оказался вместе с вояками. Им быстро наваляли, из города немногие ушли и, кто уцелел, забрались в тайгу. Я с ними и теперь помощник начальника штаба местной самообороны.
– И что, в городе реальные бои были?
– Да. Правда, локальные. Армейцев здесь мало, в основном приезжие, и потому они огребли. А братва с ментами и чиновниками задружила. Наверное, свою республику теперь создадут. Если от чумы не передохнут.
– Деревни на реке они пожгли?
– Да.
– Зачем?
– В Погожске чума началась. Его первым сожгли. Потом в Поромесе что-то обнаружили. А другие посёлки уничтожали уже по инерции, как и окрестные деревни. Поймали мы тут недавно одного чистильщика, так он сказал, что они создают безопасную зону. Город контролируют, и этого им хватает, а независимых вокруг станут давить. Сразу и жестко.
– Ясно. Но непонятно, зачем ты в эти края подался.
– Я, Вага, как и ты, на бункер Шарукана нацелился.
– Не зная координат?
– Я надеялся их узнать.
– Как?
– Очень просто. Строительство велось. Техника поставлялась. Дороги и посадочные площадки для вертушек должны быть. Вот и подумал, что доберусь до Нарьян-Мара, а там будет легче. Но не получилось. А ты координаты знаешь?
– Знаю, – кивнул Андрей Иванович.
– А как планировал добраться до бункера?
– По Ижме в Печору, а оттуда в Цильму и по берегу прогуляться до места. Кстати, как тут с лодками?
– Никак. Почти все чистильщики спалили или в город утащили. Остались только моторки, пара штук, но их никто не отдаст и не продаст.
– И какие у тебя мысли?
– Предлагаю вам вступить в самооборону.
– Что взамен?
– Бензовоз придётся отдать, как взнос за безопасность, а бус, продукты, снаряжение и всё оружие, какое есть, останутся у вас.
– Бус тоже могут отобрать?
– Могут. Но не сейчас и не у вас, если вы в обойме. Пока будете со мной, я группу разведки собираю, а дальше посмотрим. Глядишь, у городских катер отобьём или вертушку украдём.
– А в городе есть вертолёты?
– Вчера один видел, над рекой прошёл. Значит, есть.
– А потом?
– Потом, Вага, отобьём бункер и заживем как люди. Ты, да я, да мы с тобой, и рядом те, кто нам нужен и полезен. Вровень встанем и своё не упустим. Всё, как покойный Шарукан мечтал. Как тебе такой расклад?
Наёмник протянул Андрею Ивановичу руку, а тот сначала покосился на племянника, который сидел рядом. Иван еле заметно кивнул, он по-прежнему признавал в нём старшего, и только после этого Вагрин пожал руку Наёмника и сказал:
– Меня всё устраивает. Записывай нас в самооборону. Только сначала расскажи, кто здесь главный и какие у вашей самообороны планы. А то ничего не понятно, и первое впечатление, что в глуши собрались те, кому больше некуда бежать.
– Всё расскажу и покажу. Но ты недалёк от истины. Здесь, действительно, прибежище отверженных. Впрочем, вскоре сам всё увидишь. Поехали отсюда.
30
Нежданно-негаданно мы оказались в самообороне. Что это и с чем её едят, вообще непонятно. Но вскоре мы во всём разобрались. В основном благодаря Наёмнику, который по воле случая тоже оказался в этих краях и сразу поставил нас на ступеньку выше обычных бойцов. Мы осмотрелись, пообщались с людьми и решили, что дёргаться не надо. По крайней мере, пока, и сейчас необходимо отдохнуть, восстановить силы и хорошо подготовиться к новому броску на север.
Итак, самооборона. Шесть дней назад из города вышли пять бронетранспортёров и шесть «Уралов». Это всё, что осталось от армейской группировки (мотострелкового батальона и неполной роты десантников), которая должна была усилить органы правопорядка в городе Ухте. Остальные армейцы в большинстве просто разбежались, а некоторые переметнулись на сторону криминальных авторитетов, олигархов провинциального разлива и чиновников. Они уже открыто не признавали власть Кремля (а где тот Кремль?), то есть, по сути, стали сепаратистами. По этой причине полковник Кораблёв – сразу отмечу, что это весьма деятельный человек – решил уходить в глушь.
Не все подчинились своему командиру, но те, кто за ним пошёл, верили Кораблёву, и на момент бегства с ним было около восьмидесяти солдат, а также два десятка бойцов, которые прибились к армейцам в городе. Местом базирования беглецов стал лес в треугольнике между реками Ижмой и Кедвой и невдалеке от сожжённого чистильщиками посёлка Кедвавом. Армейцы не успели спасти деревню от разорения, но прикрыли местных жителей, которые, отбиваясь от городских, уходили в лес. После чего возникло четыре лагеря. В одном военные, и мы приехали в него. Во втором – жители Кедвавома, которые стаскивали к себе всё, что уцелело на пепелище. В третьем, самом многочисленном и наименее устроенном, беженцы. А в четвёртом – беглецы из Поромеса и Винлы, а с ними несколько человек из Порожска. Чумных не было, и прибившийся к беженцам священник утверждал, что это знак свыше. Мол, Бог отделил агнцев от козлищ, и теперь всё будет хорошо. Да чего там хорошо, просто замечательно! И люди ему верили. В основном потому, что хотели верить, и в жизни практически каждому нужен якорь.
